Неточные совпадения
И действительно, Юсуф, сын Хаджи-Мурата, худой, бледный, оборванный и вонючий, но все еще красивый и своим
телом и лицом, с такими же жгучими, как у бабки Патимат, черными глазами, уже стоял у ворот
внешнего двора, ожидая призыва.
Все, что стояло рядом с этой табелью, все математики, химии, механики, фортификации и проч., о насаждении которых, с жезлом в руках, хлопотал Петр Великий, — все это только
внешним образом окатило Митрофана, оставив в его
теле лишь легкий озноб.
В науке истина, облеченная не в вещественное
тело, а в логический организм, живая архитектоникой диалектического развития, а не эпопеей временного бытия; в ней закон — мысль исторгнутая, спасенная от бурь существования, от возмущений
внешних и случайных; в ней раздается симфония сфер небесных, и каждый звук ее имеет в себе вечность, потому что в нем была необходимость, потому что случайный стон временного не достигает так высоко.
Если всякая душевная деятельность непременно, проявляется во
внешних знаках, и если орудием её проявления служат непременно органы нашего
тела, то ясно, что для правильного проявления душевной деятельности мы должны иметь правильно-развитые, здоровые органы.
Затем наука объяснила, что всякая деятельность, обнаруженная человеком, лишь настолько и может быть нами замечена, насколько обнаружилась она в телесных,
внешних проявлениях, и что, следовательно, о деятельности души мы можем судить только по её проявлению в
теле.
Если душа занимает определённое местечко в
теле, то, разумеется, она материальна; если она какими-нибудь
внешними связями соединяется с
телом, — опять то же неизбежное следствие.
Им несомненно утверждается та истина, что душа не
внешней связью соединяется с
телом, не случайно в него положена, не уголок какой-нибудь занимает в нём, — а сливается с ним необходимо, прочно и неразрывно, проникает его всё и повсюду так, что без неё, без этой силы одушевляющей, невозможно вообразить себе живой человеческий организм <и наоборот>.
Главное в учении Христа это то, что он всех людей признавал братьями. Он видел в человеке брата и потому любил всякого, кто бы он ни был и какой бы он ни был. Он смотрел не на
внешнее, а на внутреннее. Он не смотрел на
тело, а сквозь наряды богатого и лохмотья нищего видел бессмертную душу. В самом развращенном человеке он видел то, что могло этого самого падшего человека превратить в самого великого и святого человека, такого же великого и святого, каким был он сам.
И допустим, далее, что
тела эти явились бы точным повторением организма умерших по
внешнему и внутреннему составу и обладали бы сознанием связи и даже тожественности с ранее жившими своими двойниками.
«После этой жизни нет возрождения: ибо четыре элемента с
внешним началом удалены, а в них стояла с своим деланием и творением родительница; после этого времени она не имеет ожидать ничего иного, кроме как того, что, когда по окончании этого мира начало это пойдет в эфир, сущность, как было от века, станет снова свободной, она снова получит
тело из собственной матери ее качества, ибо тогда пред ней явятся в ее матери все ее дела.
Духовная телесность не связана пространственностью [Даже расширение опыта в сторону оккультизма дает уже преодоление пространственности: «астральное»
тело не связано пространством, на чем основана возможность «астрального выхождения», появления двойников и разные телепатические явления.], как границей, а потому
внешняя форма должна уступить здесь форме внутренней, однако же ощутимой и осуществляемой образно и телесно.
Из этой взаимоограниченности возникает
внешняя форма любого
тела, как ограниченная область его бытия.
Нет, конечно! Если смысл всей борьбы человечества за улучшение жизни — в том, чтобы превратить жизнь в пирушку, сделать ее «сытою» и «благоустроенною», то не стоит она этой борьбы. Но смысл не в этом. Обновление
внешнего строя — только первый, необходимый шаг к обновлению самого человека, к обновлению его крови, нервов, всего
тела, к возрождению отмирающего инстинкта жизни.
Всё, что знает человек о
внешнем мире, он знает только потому, что знает себя и в себе находит три различные отношения к миру: одно отношение своего разумного сознания, другое отношение своего животного и третье отношение вещества, входящего в
тело его животного. Он знает в себе эти три различные отношения и потому всё, что он видит в мире, располагается перед ним всегда в перспективе трех отдельных друг от друга планов: 1) разумные существа; 2) животныя и растения и 3) неживое вещество.
Человеку, понимающему свою жизнь, как известное особенное отношение к миру, с которым он вступил в существование и которое росло в его жизни увеличением любви, верить в свое уничтожение всё равно, что человеку, знающему
внешние видимые законы мира, верить в то, что его нашла мать под капустным листом и что
тело его вдруг куда-то улетит, так что ничего не останется.
Вдруг я заметил, что я давно уже без варежек, вспомнил, что уж полчаса назад скинул пальто. Изнутри
тела шла крепкая, защищающая теплота. Было странно и непонятно, — как я мог зябнуть на этом мягком, ласкающем воздухе. Вспомнилась противная,
внешняя теплота, которую я вбирал в себя из печки, и как это чужая теплота сейчас же выходила из меня, и становилось еще холоднее. А Алешка, дурень, лежит там, кутается, придвинув кровать к печке…
Только пойми, кто ты, и как, с одной стороны, ничтожно то, что ты ошибочно называешь собою, признавая себя в своем
теле, как необъятно велико то, что ты сознаешь истинно собою, — твое духовное существо, — только пойми это и начни каждый час своей жизни жить не для
внешних целей, а для исполнения того истинного назначения твоей жизни, которое открыто тебе и мудростью всего мира, и учением Христа, и твоим собственным сознанием, начни жить, полагая цель и благо твоей жизни в том, чтобы с каждым днем всё больше и больше освобождать дух свой от обманов плоти, всё больше и больше совершенствоваться в любви, что в сущности одно и то же; только начни делать это — и с первого часа, дня ты почувствуешь, какое новое и радостное чувство сознания полной свободы и блага всё больше и больше будет вливаться в твою душу и — что больше всего поразит тебя — как те самые
внешние условия, которыми ты так был озабочен и которые всё-таки так далеки были от твоих желаний, — как эти условия сами собой (оставляя тебя в твоем
внешнем положении или выводя из него) перестанут быть препятствиями и будут только всё большими и большими радостями твоей жизни.